Кэртиана. Шар Судеб. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Кэртиана. Шар Судеб. » Память » "Будьте мне защитой и опорой" (3-й О.Вт. 393 К. С.)
1. Название эпизода:
"Будьте мне защитой и опорой"
2. Время и место действия:
23-й день Осенних Молний. 393 год Круга Скал. Беседка в королевском саду.
3. Участники:
Катарина Оллар, Ги Ариго.
4. Краткое описание:
После возвращения из Кэналлоа Ее Величество приглашает своего брата на чаепитие для важного разговора.
Маска оскорбленной добродетели, которой предстояло надолго прирасти к ее лицу. Так они порешили с Рокэ, скрепив это... По-своему скрепив. А сейчас ей предстоял танец не хуже, чем под пулями и саблями дриксенской абордажной команды. Нужно убедить брата, что она и впрямь оскорблена и изнасилована. С момента приезда в Олларию королева словно носила скорбь по утраченному девичеству и Ги не мог не заметить шепотков о том, что герцог Алва в очередной раз зажал Ее Величество то в портретной галерее, то в одном из малолюдных переходов,, а то и вовсе набрался наглости и заявился в покои самой королевы. Вы, только подумайте, каков наглец... Но он или совсем потерял голову или скоро ее потеряет. Говорят, король страшно ревнует и неизвестно, кого больше. Королеву скоро отправят в монастырь. Да нет же, она сама уйдет. Вы что? Чтобы Алва позволил своей любовнице уйти в монастырь? Он кардинала уговорит...
В общем, дворец кипятило как котелок под крышкой, а королева не подтверждала, но и не опровергала слухов. Лишь несколько раз была с супругом, это подтверждалось слугами из будуарных, что утром меняли постели и подавали завтрак.
Катарина сидела в изящной, но простой беседке и держала чашку, заваренные холтийские травы успокаивали нервы и сердце. А сейчас она была совсем снеговая. Чашка мелко тряслась в руках королевы.
- Ги!! Создатель...- Она все же не сдержала эмоций, выронив тонкий алатский фарфор на мрамор пола и расколотив его вдребезги. – Ги! – Под ножкой что-то противно хрустнуло и чавкнуло одновременно. – Как мне Вас не хватало...- Королева кинулась на грудь брату и замерла пойманной птичкой. Мелкая дрожь все не унималась.
- Милый брат... – Она лепетала что-то нежное, несуразное и ласковое, а голос королевы был надтреснут и вся фигура казалась поникшей. – Мой Ги... Как Вы, как Иорам?
Ги разрывало между жалостью, злостью и раздражением.
Он слышал слухи, ему даже пару раз приснились кошмары, связанные с матерью и старым больным человеком.
Идеально было бы или убить Алву или запихать сестру в монастырь, но Ги понимал что не сможет сделать ни первого ни второго, а реальных фактов, кроме слухов он не имеет.
Тем более Ги хорошо знал, как легко слухи возникают на пустом месте.
Вид же сестренки такой трогательной и такой домашней, запах ее любимого отвара, нежное утро разбудили нежность и память о Гайарэ. Ги сам не подозревал, насколько соскучился. Он с удовольствием обнял Катарину, вдыхая знакомый запах, с новыми нотками.
Бедная сестренка осталась без своих духов? Алве повезло, что она хорошо воспитана и не закатила ему пару истерик.Сестра явно окрепла в Кэналлоа, хоть и выглядит такой испуганной, такой трепетной.
Впрочем, трепетности Ги насмотрелся и в Гайяре и во дворце.
Несмотря на приятность встречи, его царапала неприятная мысль… Катари следовало бы попросить встречу с братом на неделю раньше…. сестра вспомнила, как дико она соскучилась спустя пару недель после приезда. За это время она, хоть и мельком, виделась и со мной с Иорамом.
Но эти мысли Ги придержал себе. Он действительно был рад встрече.
Все благополучно, Леони. И я и Иорам в полном порядке, но нам иногда не хватает вашего милого смеха за завтраком.
В доме все по- прежнему, и ваша любимая комната и арфа и все ваши любимые безделушки стоят на старых местах. Может немного грустно, стены тоже скучают, сестра. Скажите мне, что у вас на сердце и я клянусь сделать все возможное, чтобы избавить вас от боли. Все это время, что мы провели порознь, я думал и переживал за вас.
Я так привык, что Вы уже выросли, что Вы взрослая замужняя женщина, что забываю насколько вы еще молоды и хрупки. Мне так хочется видеть Вас счастливой и веселой.
Ее милый златокудрый брат, что в юности, еще до Лаик, клялся убить страшное чудовище ради сестры. Он почти не изменился, только теперь хочет убрать горе и печаль из ее глаз, все также рыцарски. И так самонадеянно.
- Я буду рада поужинать вместе с братьями. – Лепет еле слышен, она прячется в камзоле брата. Как хорошо, что бархат долго мокнет. Голос надтреснут, но брат никогда не слышал ее истерик истинных. А тут пришлось учиться эмоциям, пришлось их испытывать. Хотелось этого королеве или нет, пришлось.
- Поведать Вам, мужчине, мою боль... Ги, вы брат мне. Но разве Вам понять, что значит быть игрушкой в лапах трех подлецов, оставаясь без защиты мужа и пытаясь смирить себя, дабы защитить братьев? Вы - мужчина, Ги. Молодой, прекрасный, златокудрый граф Ариго. А моя юность и молодость закончены.
Королева замолчала и отстранилась от брата. Она и без того была изрядно бледна. Руки теребили платок. Заложницей и оставалась, как и в момент сватовства.
- Мы оба слишком хорошо знаем мое положение, братик. Не надо глупых вызовов на дуэль. Я не хочу тебя терять.
А вот это уже почти шепотом, гладя брата по щеке. Чтобы там не происходило, какие слухи бы не ходили о Ги с Иорамом и сколько бы девиц они не переваляли, так, что мебель не выдерживала, королева любила своих братьев очень искренне, закрывая глаза и не желая сознавать иногда весьма неблаговидных поступков графа с виконтом.
- Людям Чести не нужны новые смерти от рук этого бесчестного мерзавца. – Пальцы снова сжали белый платок. Холтийские травы стыли, но Катари, кажется, о них забыла. Ее трясло мелкой дрожью истерики, которая не была высказана и выкричана. Королева не может позволить себе эмоций.
Мысль о Алве неприятно царапнула. Ги подавил желание броситься на колени перед сестрой и взять ее руки в свои. Он только теснее прижал Катарину и попытался накинуть на нее свой плащ, чтобы согреть.
--Сестра я вас обожаю и желаю здоровья и душевного спокойствия.
О, как мне горько, что я согласился на этот вояж в Кэналлоа. Вы так веселились после приезда, что я не придавал значения слухам. Поверьте я очень, очень раскаиваюсь.
Я не идеальный брат, но я благодарен вам за то, что вы делитесь со мной, как со старшим братом вашими горестями, и стремлюсь быть лучшим братом и клянусь помогать вам - это мое искренне обещание.
Ги попытался заглянуть в глаза сестры. Но Катарина сжалась чуть ли не в комочек.
-- Простите меня Леони, простите, - шептал Ги, наклонясь к душистым волосам сестры.
-- -- Как мне горько ,что защитником выступаю не я , а моя младшая сестра. Нет в мире лучшего друга, чем ты и сестры лучше тебя.
Ги сам не заметил, как перешел на «ты»
-- Я знаю, что бы ни случилось, мы все равно все равно будем вместе. Я ценю это.
--Помнишь старый сонет?
..«Тебя порочат без твоей вины И от наветов никуда не скрыться, Ведь вороны поклепа рождены, Чтоб в ясном небе красоты кружиться…»
Время прошло, а ты, Леони, совсем не изменилась. Мы все еще разделяем одно сердце между двумя из нас и одни воспоминания на двоих.
Катари отстранилась и Ги опомнился. Он мягко отвел ее руку и успокаивающе встряхнул за плечи.
-- Сестренка, всякий раз, когда вы чувствуете, что ваше сердце не с вами, посоветуйтесь со мной, потому что я его хранитель. Я люблю вас. Вместе мы преодолеем и печаль, и боль, поражения и достигнем радости и победы.
не бойтесь за меня сестра, поверьте, я думаю, что смогу справиться с Вороном.
Отредактировано Ги Ариго (2021-03-13 12:28:02)
Он оставался все тем же мальчишкой, который трепетно сжимал ее руку с платком в день отъезда в Лаик. Еще потом пошел дождь. В такие летние дожди маковые поля Эпине совсем ложатся. Катарина считала, что это небо грустит, потому что уехал ее единственный близкий человек в семье. Такой же хитрый как она, такой же лукавый и такой же озорной.
Старинный сонет. Кажется, она читала его в библиотеке отца. Ги тогда не понимал, для чего приличной дочери графа нужны книги. ее дело рожать детей и быть прекрасной женой и матерью. Да хотя бы и Мишелю Эпине.
- Не смей, Ги! Слышишь меня, не смей! Никаких дуэлей! У меня сердце разрывается от одной мысли, что я могу тебя потерять. – Блондинка повернулась, взяла лицо графа в свои ладони и заглянула в вечно прищуренные абсолютно кошачьим манером глаза. – Я запрещаю тебе драться с ним за мою честь. Слухи что, Ги? Не показания в судебном деле. А истина одна. Ворон – мерзавец, подлец и абсолютно бесчестный человек. Истинный потомок Чужого и Предателя. – Упрямая слезинка выкатилась из уголка глаза женщины, но она сморгнула возможный повтор и опустилась на устланную мягкими подушками лавочку. – Выпей со мной отвара, Ги. Мы столько не виделись и я скучала ужасно. Единственные моменты как проблески света во всей этой поездки – твоя баронесса, моя новая подруга и... Лошадь. Да, красивая лошадь. Ты уже видел Рейну? – Катарина старательно уводила разговор в сторону, рассказывая о чудном цвете шкуры лошади, о ее дурном характере и как она изводила жеребца Алвы, всчески портя нервы хозяину и коню.
- Идет, шею выгнет, плывет словно. И косит одним глазом. А Моро чуть денники не разбивал. Вот она после этого? – Тихий проблеск лукавой полуулыбки, словно призрак, мелькнул на губах женщины и тут же исчез. – Твоя баронесса, Ги, была незаменима. Она каждый вечер читала мне Книгу Ожидания и готовила ночную одежду. Я могла довериться только той, что мне прислал мой дорогой брат. – Конечно, той яркой и трепетной нежной дружбы, что была в юности между ними уже не будет. Они оба выросли, чувствуют по-другому, обоих давит груз ошибок и принятых решений. Но доверять они еще умеют, еще не разучились.
- Попробуй, он чуть вяжет, но крайне полезен. – Темный настой пах мятой, морисским кислым фруктом, яблоком, вишней и немного вязал рот, в самом деле. – Яблоко это Придда. Лимон – Надор, вишня - Эпине, гранаты, что вяжут – Кеналлоа, а нежная душистая мята – Оллария. И все вместе создает гармоничный букет с законченным вкусом.
Сестра довольно изящно прояснила свои новые планы, а также дала понять, кого она считает слабым звеном...но при этом бурно и искренне протестовала против дуэли и даже прямо запретила драться из-за нее.
Ги вовсе не хотелось меряться силами с Вороном и забота сестренки была ему приятна.
Но вкупе с просьбами избавить от насильника, намеками, что Талигойя позади и предложением союза против Штанцлера? Что-то Ги сильно сомневался, что Катари не пожертвует им в нужный момент.
Или Катари потому и переживает за него и настраивает против Алвы, потому что уже готовит как разменную монету?
Выглядела сестра великолепно. Поздоровела, похорошела.
Не похоже, что в Кэналлоа она сильно страдала. Возможно, Алва в Кэналлоа доконал сестру своим скверным характером. А бедняжка не могла ни поплакать, ни проявить свой истинный характер.
Ги помнил, что Катарина, при всей ее трепетности, имеет сильный темперамент, вряд ли Алва был бы доволен увидев разьяренную кошку вместо нежной птички.
Но что бы не произошло в Кэналлоа, сейчас Катари здесь и ведет свою игру.
Но это же Леони, сестренка – нежные вспоминая, надежды, беспечность. Первые утраты и потери, должности, карьера…. О ней надо заботится – как никак Ги был и оставался главой дома.
– Родная моя, дорогая моя сестренка. Как Вы милы и прекрасны в своей заботе. Я восхищен и тронут. Я помню этот отвар и понимаю, что вы хотите сказать: к такому совершенному букету нечего прибавлять и его не надо заедать ни сладким ни горьким, разве что кэналлийским шоколадом, но он так горчит, -- Ги с намеком посмотрел на сестру, -- из этого букета можно лишь убавить.
Убавить и добавить новое и будет другой букет с другими свойствами, возможно не хуже, но уже другими. Ароматы меняются и забываются иногда слишком быстро.
Но мы другие сестра, мы должны быть сильными, что толку в этих ароматах, модах, цветах, если мы счастливы или наоборот, если мы страдаем.
Помните старых философов? Чтобы почувствовать тепло, надо сперва замерзнуть. Как жаль, что мы ценим теплые чувства, только когда эмоционально замерзаем.
-- Сестра, милая моя Леони ! Ваши страдания разрывают мне сердце!
Что значит мой риск по сравнению с вашими муками?
Вы боитесь мой дуэли с Вороном? Это достойно и вашего ума и вашего великодушия.
Ах, как я виноват перед Вами, я знаю, я иногда пренебрегал вашей сестринской любовью, но во имя наших родственных уз, во имя той общей крови, что течет в наших жилах, заклинаю вас – послушайте на этот раз моего совета!
Отредактировано Ги Ариго (2021-04-01 00:41:38)
Иногда Катари хотелось очень сильно стукнуть брата по светлой кудрявой макушке, прямо как в детстве, чтобы не смел рассказывать матушке, что она таскает малину. И неважно, что перепачканные рот и руки сдадут с потрохами. Это не брат сдаст.
Намек на шоколад был более чем прозрачен. Катари прикрыла глаза, сдерживая невольно нахлынувшие слезинки. Она никогда, никогда не отдаст братьев под молот политики, как бы они в ней не увязли. Она вытащит их. Но как больно бьет неверие брата. Впрочем, разве не она сама виновата, возводила кисею обманов и ложных обещаний. Да и кто может себе позволить быть искренним при дворе? даже кухарка и та лжет ради куска послаще и постели помягче.
- Вы полагаете меня обманщицей. не отрицайте, Ги. Другим Ваши мысли не столь очевидны, но их вижу я. Слишком долго и слишком близко мы были вместе в детстве, чтобы я не могла Вас прочесть. – ее раздражала манера брата изъясняться витиевато. У Штанцлера перенял, видимо. А может, это после Кеналлоа? Там все просто... – Ранив лань, не извиняются, мой милый брат.
Она давала ему выбор, протягивала ладонь. Создатель, ему стоило на миг отбросить маску, обнять сестру... Но он предпочел играть в свою игру. В конце концов, Ги и Иорам взрослые мужчины и кто она такая, чтобы диктовать им правила жизни? Младшая сестренка, которую они с радостью спихнули замуж? А ведь если подумать, честно при дворе к ней один Рокэ Алва и относится. Он никогда ей не врал, недоговаривал – бывало. Но не врал.
- Ги, мой милый Ги... – Голос Леони был полон нежности и ласки. И тем неожиданее была отрезвляющая пощечина брату словами – Ищущему щита негоже вгонять кинжал между лопаток. Разве это достойно рыцаря?
Королева все яснее понимала. Она одна, одна на этом поле битвы и ее прижали к стене. Но она будет огрызаться ради своих котят и ради собственной жизни. Вы называли меня кошкой? Выберусь по головам и вынесу котят. Даже у Рокэ свои мотивы. Всем от нее что-то нужно, всем. Как же хочется маленький домик у моря или реки, трое детей, садик и собака. Огромная варастийская собака с грозным видом и доброй душой. И муж, ласковый и способный защитить. В этот момент Катари малодушно хотела действительно послать к кошкам корону и положение с семьей вместе. Но остановила мысль о Фердинанде, который был виноват только в своей вере в людей. Она отставила чашку на стол и невольно поежилась от порыва ветра
- Но я буду помогать Вам и впредь. Я люблю Вас, Ги. Вас и Иорама. – Просить его снять маску и изъясняться прямо она не стала. К чему? Ги снимет верхнюю маску, но останется в нижней. А она слишком устала и слишком тяжело заново привыкает к карнавалу масок дворца после кэналлийской свободы, плачет ночами от усталости и боли, от лжи и лести, от сплетен и слухов. А ей нельзя.
- Скоро Вы станете дядюшкой, братец. – Слова упали тяжело, как каменная плита, почти приговором абсолютно белой королеве. О да, она то знала, чей это ребенок.
После жалоб на Алву – такой резкий переход к обратному.
Ги не ошибся, сестра готовила его на заклание, а теперь стремительно заметает следы. А может, взыграли родственные чувства? Ведь Катарина любила его раньше. Хотя... Его ли или свое детство?
Как хорошо, что я отказал себе в чувствах и мое сердце свободно от любви. Иначе мог бы попасться в ловушку сестренки. Как глупо
И тут до слуха донеслись последние слова Катарины.
Дядя короля… Ги мечтательно прижмурился. Какие перспективы. Хоть бы родился мальчик….
А Фердинанд не такой пентюх, как я предполагал. Хотя понятна истерика Леони – насиловать беременную – такого я от Рокэ не ожидал.
Особенно от Рокэ. Не кроется ли за всеми этими слухами еще одной игры?
Сейчас и выясним. Тем более, беременным надо потакать.
-- Я могу вас поздравить сестра. Ги нежно поцеловал руку Катарины и улыбнулся как можно более нежно и доброжелательно. Вы правы, я вел себя непростительно, как мальчишка, рискуя оставить Вас без покровителя. Вы напомнили мне , что герцог Алва не только негодяй и насильник, но и опора трона.
В Вашем новом положении подобные слухи особенно ужасны. Конечно, их надо пресечь. ВЫ же понимаете, что теперь, когда вы носите под сердцем наследника, Ваша репутация должна быть настолько безупречна, что любые подозрения должны казаться бессмысленными. Вспомните нашу мать.
Вам нужна компаньонка, сестра. Женщина которая не только не побоится, но и сможет стать Вашей защитницей, в случае домогательств Ворона. Кто-нибудь из Олларии.... Маркиза Фукиано! Я поговорю с ней вечером. От вас мне нужна лишь ваша подпись на патенте. Впрочем, если вы опасаетесь действий этого негодяя – я могу действовать через канцелярию. Это будет даже лучше и совсем немного дольше.
Эта дама способна гонять зонтиком самого Леворукого, а ее безупречная репутация и знания этикета будет вам дополнительной защитой.
Я могу добавить своих верных людей в ваши покои – пару верных горничных из особняка, чтобы вам было спокойнее. Они поднимут шум, если маршал захочет полезть к вам через окно или из камина.
В Вашем положении нельзя волноваться. Ради всех светлых чувств, которые в вас остались. Ги не выдержал и все-так упал на колени перед Катариной. Сделайте то, что я вас прошу. Если не ради меня и себя, то хотя бы ради вашего дитя.
Отредактировано Ги Ариго (2021-04-06 12:46:56)
Она так хотела поверить в эти проникновенные речи. И подарки... И сладкие слова. Но что-то не давало покоя. Словно бы царапало душу иголкой. Какой-то подвох. Еще матушка говорила, что словам Ги нельзя верить даже на исповеди. В своих грехах он не признается и Создателю на смертном одре, ибо сам уже запутался в своих интригах. Если бы он только ей поверил. Но почему так? Когда она врала напропалую, изображая бедную овечку на заклание, ей верили и шли за ней. А сейчас, сейчас Ги отказывается ей верить. Значит, ей самой предстоит защищать дитя.
Вы сами выбрали свою судьбу, мой милый брат. Как бы я хотела Вас защитить от всего. Глаза Катарины полыхнули пламенем доселе Ги незнакомым. Как раз когда он рухнул на колени.
- Поднимитесь, Ги. Не нужно... - Она мягко улыбнулась, все же касаясь рукой щеки брата. - Разве БРАТУ стоять передо мной на коленях? Помните, как Вы покрывали меня от маменьки, когда я в очередной раз залезла в малинник? Вы тогда поклялись защищать меня и держите это слово. Позвольте и мне хотя бы раз защитить моего любимого брата.
Да, вот так. Любимого брата. Ну же, Ги, смелее. Будьте мужчиной, в конце концов, а не придворным шаркуном.
Она автоматически накрыла свободной рукой живот и фыркнула. По поводу служаанок и маркизы Фукиано она так и не ответила.
- Фрида, что у меня в горничных, имеет пятерых детей и семерых внуков. Она говорит, что судя по форме живота у меня будет мальчик очень и очень крепкий - Быстрый взгляд на окна кабинета короля, выходящие прямо на эту часть сада. Как намек на размеры отца. - или близнецы. Два мальчика ведь еще лучше, правда? Представьте, Ги. Я буду требовать Вас и Иорама в наставники к принцам.
Молчание означает одобрение. Сестра или запуталась или очень-очень боится. Алва или, скорее, Сильвестр ее совсем запугал. Значит, сегодня вечером я навещу маркизу Фукиано
Откладывать это дело в долгий ящик не позволит семейная честь... то, что от нее осталось стараниями матери и теперь Алвы.
Ги пружинисто поднялся, но чуть не отшатнулся,когда слова Катарины освежили воспоминания детства.
Он никогда не покрывал Катарину, таскающую ягоды и варенье! С порванным платьем, с лазаньем через окно – сколько угодно. Но не это…мещанство, неопрятность, будто они стеснены в средствах или дети жадного крестьянина, у которого малина на продажу.
Какой тонкий намек. Сестренка переросла его и стала настоящей придворной лисой.
Ги смог отступить по этикету и достаточно изящно поклониться, главным образом, чтобы можно было за опущенной головой и волосами скрыть резкую бледность из-за отхлынувшей – он это почувствовал -- от лица крови.
Наставник будущего Короля? Это почетно. Катарина все еще на моей стороне. К тому же будет возможность, хоть и не сразу поговорить с Фердинандом.
Но до наставничества нужно еще дожить. Младенцу нужна кормилица и нянька. А наставник нужен потом.
Что же за интригу ведет сестренка. Или она задумала размен с Иорама? Но, вроде в детстве она была к нему больше привязана.
Впервые после достопамятного визита к Штанцлеру Ги был настолько испуган и растерян.
-- Моя дорогая Леони, Вы все так же любите меня и вспоминаете мелкие шалости. Это так трогательно.
Ги не рискнул показать, что понял намек.
Мы с вами похожи, сестра, я всегда восхищался не только вашей нежностью и поэтичностью, но и стойкостью и Вашим внутренним огнем. Ваша забота доставляет мне удовольствие, как и мысли что вы не забываете обо мне.Я благодарю вас со всей искренностью любящего брата и ценю ваше терпение и желание оберегать семью.
Поверьте, несмотря на вихрь удовольствий придворного я ни на миг не забывал наше детство и наши маленькие радости и детские тайны.
Я все еще помню сонет, который вы любили цитировать летними вечерами, поверяя мне детские мечты
Тихим вечером, медленно тающим,
Там, где сосны, болото и мхи,
Хорошо над костром догорающим
Говорить о закате стихи
Я благодарен вам за участие, но самая лучшая помощь от вас, милая сестра моя, будет беречь себя. От грустных мыслей, от сквозняков, от болезней, от слухов.
Я всегда буду помнить вашу руку помощи, благородное сердце и сестринскую нежность. вы всегда будете моим верным другом сестра, потому что в мире нет больше никого похожего на Вас
Поверьте, как мужчина, как ваш брат, как воин я до последнего буду отстаивать ваши интересы.
Ги договорил и замер, ожидания прощания или разрешения откланяться.
Что ж он все равно протолкнет маркизу Фукиано в свиту королевы. Если успеет.
Перед смертью он сделает все возможное, чтобы не дать Катарине пойти по стопам матери, как сладко бы ей не было в чужих объятиях.
Отредактировано Ги Ариго (2021-04-12 23:40:09)
Брат читал сонеты, говорил что-то вовсе ласковое. Но Катарина слишком хорошо знала, что в этом шелке роятся иглы и, вполне возможно, отравленные.
- Не стоит волноваться, мой Ги. Я выстою ради всех нас, обязана выстоять, понимаете? – Блондинка тряхнула головой. Ей почему-то привиделось алое марево маковых полей. Или это были не маки? – Как я мечтаю снова плести маковые венки. Ги, вы можете выписать маки из Гайарэ, Вы меня этим обяжете.
Тонкая улыбка на его понимание и смешок. Ги не дурак, он, наверняка, поймет, что этой просьбой королева подвела графа к оплате за просьбу. Невинную. Маркизой Фукиано в дуэньях. В конце концов, приличия должны быть соблюдены, не так ли?
- Я мечтала о доме и детях, все сбылось, но совсем не такими были мечты. – Катари взяла любимый отвар и поднесла чашку к губам – Династические браки это всегда истории, красивые, почти легендарные, Ги. Но не дай тебе Создатель, стать ее частью.
Голос женщины сорвался, она слегка задохнулась, гася еще не развившуюся истерику. Чашка, так и не тронутого отвара, снова опустилась на столик.
- Ги Ариго, ты счастливый человек. Ты вырвал из сердца любовь, закопал ее в далекой земле Эпине, и живешь, смеясь. Я завидую тебе, Ги. Научи меня жить также. – Какое-то надломленное отчаяние скользило в этих словах фоном, не задевая акцентов. – Так ведь легче, правда?
Она подняла покрасневшие глаза и посмотрела на фигуру брата.
- Впрочем, забудь... Идите, граф. Я Вас не задерживаю. – Голос королевы обрел прежнюю твердость. У Ги было четыре шанса сегодня. И если он упустит четвертый, то кто ему лекарь?
Как я мечтаю снова плести маковые венки. Ги, вы можете выписать маки из Гайарэ, Вы меня этим обяжете.
Услуга за услугу? Такая маленькая просьба. Гораздо скромнее обычных подарков Ги. Алва видимо, не так уж и докучает сестрице. Она согласилась на просьбу но просит взамен цветы - символ плодородия, отстраненности и самопожертвования
Изящный намек, что Ги позволено стать сильным звеном в цепи. Стоит только победить Штанцлеры, но в случае чего его гроб усеют самые лучшие маки
склоность жертвовать близкими передается в нашем семействе по женской линии.
Почти как наша лицемерная мать…Граф мысленно поаплодировал нежной интриганке - пока Ги будет увязать в борьбе со Штанцлером, Катарина будет грустна, набожна и занята детьми и молитвами. Будет подбирать траурный наряд и выращивать маки. Хрупкая блондинка в черном с охапкой маков из Гайаре -- последний дар любимому брату. Как трогательно.
Ариго помнил зарисовку мэтра Мостадо: Каролина с красными маками на фоне черной часовни.
Впрочем, на Фердинанда Катарина не покусится. Хотя сестрица начинает вести свою игру. Возможно, Алва в Кэналлоа научил ее своим фамильным секретам. Не зря поговаривали, что его отец отравил короля.
Чашка, так и не тронутого отвара, снова опустилась на столик.
- Ги Ариго, ты счастливый человек. Ты вырвал из сердца любовь, закопал ее в далекой земле Эпине, и живешь, смеясь. Я завидую тебе, Ги. Научи меня жить также. – Какое-то надломленное отчаяние скользило в этих словах фоном, не задевая акцентов. – Так ведь легче, правда?
Я живу смеясь, Леони, потому что я люблю жизнь, люблю солнце, люблю жизнь.
И у меня есть надежная опора ей выступает наша семья, наш род, наше Гайарэ. Устои семья, род, верность рука Создателя
Опору берегут и поддерживают. А не пытаются подставить и сделать разменной монетой
И я готов пожертвовать собой, зная что эта жертва не будет напрасна
Я пришлю вам самые лучшие маки сестра. И те, что растут в полях и те, что высадили возле усыпальницы.
Ги окончательно откланялся и стремительно вышел, задержавшись лишь на миг, чтобы изящно смахнуть с уголка глаз скопившуюся утреннюю росу.
Любовь сестры закончилась. Впереди расчет и борьба за жизнь
ЭПИЗОД ЗАВЕРШЕН
Вы здесь » Кэртиана. Шар Судеб. » Память » "Будьте мне защитой и опорой" (3-й О.Вт. 393 К. С.)
