Юстиниан (Джастин) Придд

Этот дом... Этот дом был знаком до последнего камня, до последнего закоулка – хоть и не был родным. И все же – именно здесь, именно сейчас в этом доме находился единственный близкий человек. Пройдя к кровати и постаравшись ни на что не наткнуться в темноте, молодой военный присел на кровать, на которой лежал совсем юный мальчик. Молодой военный  пристально вглядывался в черты его лица, ощущая, как стремительно уходят силы. Этот дом отнимал силы не менее, чем холодный каменный замок. Наверное, стоило бы сменить дислокацию. Молодой человек улыбнулся и коснулся рукой плеча юноши.
Берег Виборы – они очень любили бывать тут прежде. От замка далеко, и отец не станет докучать наставлениями и моралями. Тихий плеск волн реки и шелест листьев, солнечные лучи, пытающиеся проникнуть под веки спящего...
-Тино, открой глаза. – В голосе молодого военного звучит улыбка, скользящая по губам.

Юстиниан (Джастин) Придд

Глаза молодого человека светились мягкой улыбкой счастья, когда он смотрел на брата. Такая же улыбка поселилась и на его губах. Ведь так замечательно – видеть дорогого сердцу человека. И видеть в его глазах узнавание и ответную радость... Ну... По крайней мере – не брезгливое негодование, ужас и ненависть – то, что Джастин помнил в глазах матери и отца. О да, пожалуй, тот раз был единственный на его памяти – день, когда он был привезен дядюшкой Гирке в отчий дом... Хотя, какой он, к кошкам, отчий? Отчий, это там, где тепло, любовь, взаимоуважение, а не муштра, прячущаяся под маской приличий и воспитания... Да ну их всех к тем же самым кошкам. Рокэ говорил как-то, что нужно жить здесь и сейчас. А здесь и сейчас рядом с Джастином был брат – единственный, кто умел любить и радоваться, кто проявлял интерес к рассказам и сказкам, которые Джастин любил рассказывать младшим. Однажды отец услышал это... Нет, не надо сейчас про отца. И про мать тоже.
- Тино... Унар Валентин. – Улыбка становится чуть лукавой, поддразнивающей. – Ну вот, поздравляю... Теперь ты на целых три года станешь свободным от родительского «ты должен». – А вот это уже произносится серьезно. Ибо и в самом деле – три года в оруженосцах – это три года свободы от нравоучений и моралей. Конечно, можно попасть к кому-нибудь.. примерно такому же занудному и жесткому. Хотя – куда уж больше? - Тино, а кого бы ты хотел видеть своим эром? Знаешь... Если тебя назовет Рокэ Алва... Прими присягу. Ворон вовсе не так страшен, как о нем говорят... разные... люди чести.  – Произнесенное вовсе не звучит с "положенным" почтением или хотя бы уважением. Конечно, в числе Людей Чести и отец... И Валентин наверняка поймет это. Молодой военный внимательно смотрит на юношу. – Слово «Честь» можно понимать по разному. И... – он тихо фыркает, вспомнив еще одну фразу Первого Маршала. – Знаешь, говорят – «Честь имею»? Так вот честью надо пользоваться, а не иметь ее. Для "иметь" другие дамы есть. Звучит ужасно цинично, да?

Юстиниан (Джастин) Придд

Слушая торопливый и сбивчивый рассказ Тино о коне. Джастин улыбался. Сейчас он испытывал  облегчение- если такое было возможно в этой ситуации. Ведь Соберано был привезен из Торки, точнее – Джастин приехал на нем. Впрочем. Ценен конь был не только и не столько местом откуда прибыл. Молодой военный боялся, что отец, не желая вообще помнить о сыне, уничтожит и коня. Но, по счастью, маразм герцога Придда на подобное не распространялся. Либо просто Вальтер не сопоставлял кличку коня и... И того – почему и в честь кого была эта кличка  дана. И конь мало того, что остался жив, но и перешел по наследству к младшему брату. – Спасибо тебе за Соберано, Тино. – Он пожал руку брата – почти как равному. Впрочем, Валентин был уже почти не унар. Почти не унар... Откровенно  говоря – Джастина немного волновало – как пройдет завтрашний день. Наверное, не меньше, чем самого Тино. И для этого был повод, и повод немалый. Именно он, вероятно, и тянул Джастина к к брату сейчас – младшего надо было предупредить. – Тино, послушай меня...
Волны Виборы медленно плескали в пологий берег, иногда касаясь земли. Они словно убаюкивали. Даже во сне...
– Тино, послушай, пожалуйста... Это важно. – Настойчиво повторил Джастин, боясь того, что брат провалится уже в более глубокий сон, а потому чуть сильнее сжал руку юноши и слегка потряс.

Джастин Придд (НПС)

Вот только что воды Выборы мирно и даже как-то соннокатились по течению реки, а вот уже заволновались тревожно, словно подул ветер. Даже чуть холоднее стало. Джастин ощутил беспокойство, исходящее от брата. Неужели он напугал Тино? Но чем? Своим присутствием? Своей настойчивостью?
- Тино... Может, стоило обнять и  как-то успокоить... Как в детстве, когда брат прибегал к нему после моральной и словесной выволочки родителей. Но молодой человек чувствовал, что на это уже не остается времени. Которое, к слову говоря, отчего-то будто яростный жеребец вдруг помчалось вскачь. Тино это вряд ли ощутит. Но не Джастин... - Валентин... Слушай внимательно. Отец может воспользоваться правом и либо отпросить тебя домой, либо взять тебя своим оруженосцем. Не дай этому случиться. Алва, кто-либо из бургеров, кэналлийцы, другие Лучшие Люди... Но не отец. И... - по губам скользнула какая-то странная усмешка. - Не прочие Люди Чести. Ты понимаешь? И еще...
Волна резко плеснула в берег, стремясь обедать их обоих холодной водой... Время выходило так стремительно...

[Джастин Придд (НПС)

Конечно, нельзя... Конечно - вряд ли получится... Но... Джастин был намерен во что бы то ни стало помочь брату, выдернуть его из затягивающего болота, коим считал и дом и... И многое другое, что ему самому в свое время пытались насадить, заставить верить... Река начинала все больше волноваться, и молодой военный понимал, что может не успеть сказать все...
- Тино, я помогу... Верь... Я помо... - Голос начал затихать, как эхо в лесу, рука, до того держащая руку юноши, понемногу принялась таять, будто туман под лучами солнца... Вода выйдя из берегов, плескалпсь уже гораздо ближе к наследнику рода Придд... Затем вспенилась и поднялась большим гребнем волна...   И река, и берег, и стоящие у воды деревья исчезли, а остался лишь молодой человек, лежащий на жесткой кровати в "Жеребячьем Загоне".