Нэн, кормилица Ричарда и Айрис (НПС)

Старуха Нэн сидела в комнате маленьких эрэа и расчесывала волосы эрэа Дейдре и заплетая ей косички. Эрэа Дейдре сегодня позволила себе немного покапризничать, а у крохотной Эдит и вовсе разболелся животик, и бедная малышка плакала навзрыд, пока Нэн не дала ей успокаивающий отвар. Конечно, беспокоить по этому поводу герцогиню Мирабеллу старая кормилица не решалась. Ведь у эрэа Мирабеллы и без того много хлопот - эр Эгмонт какое-то время назад уехал бороться за свободу Великой Талигойи. И теперь эрэа Мирабелла, конечно же, была обеспокоена судьбой супруга - как и положено порядочной надорской жене. Нэн сама прекрасно справлялась с девочками.
Вбежавшая в комнату Сьюзен выглядела обеспокоенно.
- Нэн, эрэа герцогиня требует всех собраться в обеденном зале. Там... Какой-то человек приехал от герцога.
Старуха охнула. То, что герцог Эгмонт прислал гонца, а не приехал сам, было дурным знаком. К тому же было очень странным то, что всех слуг собирали вместе. Это было редкостью, потому что обычно все старались быть в доме незаметными и не беспокоить хозяев лишний раз.
- Хорошо, Сьюзен, я сейчас доплету волосы эрэа Дэйдри и приду.
И в самом деле, уже через некоторое время старая кормилица зашла в зал, ведя за руку Дейдре. В зале же уже были и старый конюх Питер, и кухарка, и даже капитан Рут... Никто не рискнул переговариваться, все ожидали хозяйку.
Вошедшую герцогиню слуги приветствовали низкими поклонами и реверансами. Задавать же вопросы тоже никто не решился.

Идя по коридору замка, сопровождаемая служанкой, нёсшей то, что осталось им от Эгмонта, Мирабелла невольно вспоминала, как в прошлый раз, едва оставшись одна, после извещения об убийстве младшим Алвой её родственника, буквально бросалась на стены с кулаками, стуча по бессердечным холодным камням и рыдала, уткнувшись лицом в подушку, заглушая звуки, размазывая слёзы, лившиеся нескончаемым потоком. А потом ходила чуть больше недели, дней девять, в перчатках, скрывая отметины. И хотя никто, кроме неё самой, да Создателя со святыми и, быть может, Леворукий, этого не знали, но ей до сих пор было больно и отчасти стыдно. Поэтому сейчас, чувствующая себя отверженной, брошенной, обманутой, а со смертью мужа ещё и убитой, женщина, заставляла себя хотя бы не показывать на лице ни одной эмоции, гнетущих её душу. Раз уж она не может их не испытывать.
Дойдя до большой обеденной залы, герцогиня Мирабелла обвела взглядом всех присутствующих, задержала взгляд своих, словно помертвевших, серо-голубо-зелёных глаз на Дике, Айрис, Дейдри и малышке Эдит, кивнула одним коротким движением подчинённым и показала положить на стол всё, что несла сопровождавшая её всю дорогу служанка. Затем коротким жестом руки подозвала гонца к себе и, таким же, приказала подойти детям и кормилицам-нянькам.
Либо это скажу я, либо придётся гонцу. Видимо, придётся начать самой...
-Сегодня, как многие из вас знают, к нам прибыл гонец с известиями. Дадим ему высказаться, - произнесла она, после чего уступила слово мужчине.
Тот не долго вещал, передав итоги битвы и сказав о смерти герцога Эгмонта от руки Рокэ Алвы, подавившего мятеж и убившего его.
-Мы воздадим все должные почести герцогу Окделлу, а пока я объявляю траур в замке и во всех близлежащих к нему землях, - Мирабелла прервала гонца, не дав договорить о том, что это была не просто дуэль, а линия. Рано Дику ещё знать о таком, да и стыд-то какой!!! И Рокэ Алва должен понести заслуженное возмездие! Наказание должно настигнуть его, возмездие - свершиться, а справедливость восторжествовать!!!
-Сын мой, крепитесь, теперь Вы - герцог Окделл и властитель Надора, - ледяным голосом с трудом произнесла она, взяв со стола герцогскую цепь и надевая на шею первенца. Горло её словно сковывало.

Отредактировано Мирабелла Окделл-Карлион (2021-10-16 05:56:24)

Нэн, кормилица Ричарда и Айрис (НПС)

Ох, лучше бы она не торопилась привести волосы эрэа Дэйдрэ в порядок, а плела косу девочки как можно медленнее. Услышать такое было безумно страшно и горько. Что же теперь будет с ними со всеми, раз эра Эгмонта больше нет на свете? Этот мерзавец Алва осиротил их всех единым взмахом про'клятой руки, державшей оружие. И как только  Создатель не поразил этого негодяя на месте? У старой кормилицы разрывалось сердце от жалости: к бедной эрэа Мирабэлле, к несчастным детям, разом ставшими сиротами. Ведь она - Нэн, растила их всех четверых, и знала, как привязаны юный Ричард и прелестна Айрис к отцу.   Старуха прижала к себе Дэйдрэ, одновременно  чувствуя, как рвется ее сердце к обоим страшим детям - чтобы обнять их, защитить от несправедливости этого страшного мира.
Сын мой, крепитесь, теперь Вы - герцог Окделл и властитель Надора.
От этих слов и вида склоненной головы юного Ричарда, принимающего всю тяжесть герцогской цепи и ответственности, ноги Нэн едва не подкосились. Кормилица едва не заплакала навзрыд, но, зная суровый нрав хозяйки и то, что герцогиня Мирабелла очень не любят, когда люди вокруг выказывают эмоции, с трудом сдержалась.

Маленькая Дэйдре не плакала. Она еще не понимала, что происходит? Почему на Ричарда вешают украшение, которое раньше носил папа? И почему все вокруг такие тихие - еще больше, чем обычно? И лишь когда отец Маттэо опустился на колени, воздел руки к небу и громким голосом воскликнул: - Вознесем моления наши к слуху Создателя за чистую душу Эгмонта герцога Окделла, дабы принял Всевышний душу сию в Рассветные Сады! - девочка вздрогнула от испуга и теперь уже зарыдала, пряча лицо в юбку кормилицы.